Сивка-бурка

 

Иллюстрация к сказке  Виктора Михайловича Васнецова

(русский художник-живописец и архитектор, мастер исторической и фольклорной живописи)

 

Было у отца три сына: два умных, а третий — дурак. Пришло время, стал отец помирать и говорит: «Вот, сыны, как я помру, вы по одному три ночи приходите на мою могилу». И умер. Ну, конечно, сыновья обязаны выполнить отцовский приказ. Стали они конaться, и выпало: в первую ночь идти на могилу старшему брату, во вторую — среднему, в третью — младшему, Иванушке.

 

Приходит первая ночь. Старший брат и говорит: «Ваня, иди за меня ночуй!» Ваня взял лыка пучок, конопли, кленовое полено, соломы беремя и пошел. Приходит на могилу, сел; кочеды́к в руке — плести лапти не плетет, а кочедыком постукивает.

Вот приходит полночь, могила вдруг задрожала, а из могилы человеческий голос: «Кто на могиле?» — «Я на могиле».— «Ты, дурак?» — «Я, дурак».— «Вот от меня тебе награда. Ходит в заповедных лугах свинка — золотая щетинка. Твоя будет!» — «Спасибо, батюшка!»

 

Рассвело; приходит Ваня домой, братья встречают: «Ванюшка-то, Ванюшка-то — живой!»
      

Приходит вторая ночь. Среднему брату надо идти. Средний брат и говорит: «Ваня, иди за меня ночуй!» — «Ладно!». Взял он лыка пучок, конопли, кленовое полено, соломы беремя и пошел.       Приходит на могилу, сел; плести лапти не плетет, а кочедыком постукивает. Приходит полночь. Могила вдруг задрожала, а из могилы человеческий голос: «Кто на могиле?» — «Я на могиле!» — «Ты, дурак?» — «Я, дурак».— «Вот от меня тебе награда: ходит в заповедных лугах бык золоторогий. Будет твой!» — «Спасибо, батюшка!»

 

Настало утро. Идет Иванушка домой, братья его встречают: «Дурак, дурак! Живой идет!» Удивляются.

Приходит третья ночь. Ваня говорит: «Ну, я за вас ночевал. Идите вы хоть оба за меня». А они: «Теперь как хочешь, мы свою очередь отбыли!».  Ну, он взял лыка пучок, конопли, кленовое полено, соломы беремя и пошел. Пришел, сел на могилу: плести лапти не плетет, а кочедыком постукивает. Вот полночь пришла, могила задрожала, а из могилы человеческий голос: «Кто на могиле?» — «Я на могиле».— «Ты, дурак?» — «Я, дурак».— «В заповедных лугах ходит Сивка-бурка, вещая каурка. Пусть она будет твоей!» — «Спасибо, батюшка!»

Наступило утро; идет Ваня домой, а братья встречают его, удивляются: «Смотри-ка, смотри-ка, дурак идет!»

 

Старшие братья были женатые, Ваня же — холостой. А у царя была дочь. Пришло время ее замуж выдавать. Вот царь построил дом в двенадцать венцов, посадил дочь наверху и сказал: «Кто до моей дочери на коне доскачет, тот будет ей жених».

 

Собрался весь народ. Пошли братья глядеть. Дурак говорит: «Возьмите меня!» Они начали его всякими словами ругать, а он: «Все равно я там буду!» — «Приди-ка! Мы тебя побьем!».   Ушли они.

 

Иван-дурак вышел в задние ворота и свистнул-гаркнул: «Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой!» Сивка-бурка бежит — земля дрожит. Прилетела. Он в левое ухо влез: напился, наелся, в правое — нарядился. И такой стал молодец — ни вздумать, ни взгадать; ни пером описать! И поехал; братьев своих быстро догнал — как хлестнет их плетью!

Подъезжает к тому дому; Сивка-бурка скакнула — на шесть венцов сразу же, однако шесть венцов еще осталось. Он тут же умчался, превратился в прежнего Иванушку, отпустил Сивку-бурку, вернулся домой и залез на печь. Приезжают братья и рассказывают: «Какого мы молодца видели!» — «Не я ли то, братцы, был?» — «Э-э-э, не ты ли? Вот побьем сейчас!»

 

Прошло время, царь опять собирает народ. Пошли и братья. Иванушка просится: «Возьмите меня, братцы! Я погляжу, что за царская дочь!» — «Куда тебе!» — «Ну, ладно». И они ушли.

 

Он вышел в задние ворота, свистнул-гаркнул — Сивка-бурка и кати́т, лишь земля гудит. Подлетела, он в левое ухо влез: наелся, напился, в правое — нарядился. Такой стал молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером описать! Поехал; обгоняет весь народ, катит — вся земля дрожит! Догнал братьев — хлестнул плетью. Подъехал к тому дому. Сивка-бурка скакнула — три венца до дочери царя осталось! Он быстро вернулся, отпустил коня, прибежал домой и лежит на печи. Вернулись, братья и рассказывают: «Вот это молодец! Сроду не видали!» — «Не я ли, братцы?» Обругали они его.

 

Прошло время, царь опять собирает народ. И опять братья пошли: «Айда, поглядим! Может, приедет тот молодец...» А Иванушка просится: «И я поеду смотреть!» — «Куда тебе, урод!» — «Все равно там буду!» — «Приди только! Побьем!» И ушли.

 

А Иван вышел в задние ворота и свистнул-гаркнул: «Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой!» Сивка-бурка катит, лишь земля гудит. Прилетела — он в левое ухо влез: напился, наелся, в правое — нарядился. И такой стал молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером описать. И поехал; братьев опять по разу плетью хлестнул... Подъехал он к тому дому; Сивка-бурка как скакнула, так на все двенадцать венцов! Дочь царя Иванушке именным кольцом лоб заклеймила, поцеловала его и отдала кольцо. Он быстро вернулся. Сивку-бурку отпустил, кольцо завернул в лохмотья, лоб перевязал полотенцем и забрался на печь. Приходят ­братья и рассказывают: «Э-э-э, ну и молодец! Достал все же. Теперь свадьба будет».

 

Иван говорит с печи: «Не я ли это, братцы?» — «Э-э-э, не ты ли! А что со лбом?» — «С печки упал».— «Ну вот — с печи упал!» И обругали его.

 

Настала ночь, а Ване интересно посмотреть кольцо. Развернул лохмотья — в избе так все и засияло. «Дурак, не порти спички!» — «Я и не порчу!».

 

На другой день царь собирает генералов, чтобы среди них найти того молодца. Собрал и никак не находит. Собрал тогда купцов и тоже не находит. Собрал мужиков — и среди них нет! Приходит Иванушка во дворец. Дочь царя увидела у него кольцо именное и клеймо на лбу, подошла, взяла его за руку и повела к отцу: «Вот, папаша, мой суженый-ряженый!»

 

Рассердился царь, да делать нечего. Построили им избенку сзади дворца и живут они в ней. Так прошел год. И вот услышал царь, что в заповедных лугах ходит свинка — золотая щетинка. Захотелось ему иметь ее. А у него были еще зятья. Говорит он им: «Поезжайте, поймайте ее!». Они уехали.

 

Приходит жена Вани в избушку. «Что у папаши новенького?» — спрашивает он. «Да вот свинка — золотая щетинка ходит в заповедных лугах. Собрались все зятья и поехали ее ловить».— «И я поеду! Попроси у отца какую-нибудь лошаденку, поеду погляжу свинку — золотую щетинку!» Она приходит к отцу: «Папаша, дай лошадь: Ваня тоже хочет поехать!» — «Возьми позади двора!».

 

А позади двора — кляча стояла; сел Ваня на нее задом наперед, выехал за город, дернул ее за хвост — и кожа слетела: «Сороки-вороны! Вот вам от царя жалованье, от меня обед!» Свистнул-гаркнул: «Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой!»

 

Сивка-бурка катит, лишь земля гудит. Прилетела, он в левое ухо влез — напился, наелся, в правое — нарядился. И такой стал молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать! И поехал. Зятьёв обогнал — они его и не видели... В заповедные луга приехал, расставил белый шатер и лежит в нем, как генерал какой-нибудь. И они заехали в эти заповедные луга. А свинка — золотая щетинка мелькнула, как птица,— и нет ее. Вот едут они и увидели шатер, а в нем человека: «Что за человек? Может, знает, где свинка — золотая щетинка!» — «Здравствуйте!» — «Здравствуйте!» — «Далеко ли ездили?» — «Да вот царь дал наказ поймать свинку — золотую щетинку, а мы не только поймать — и не видели ее как следует!» — «Чего не пожалеете? Я ее вам поймаю!» — «Да, батюшка, ничего не пожалеем!» — «Я с вас дорого не возьму — у каждого из спины по ремню в палец или в два шириной!» И вырезал у них из спины по ремню. Потом поманил свинку, она подошла к нему, он взял ее и отдал зятьям, а сам их обогнал и дома опять полеживает дурачком. Пришла жена. Он: «Что?» — «Да что, привели зятья свинку... А мы тут, несчастные, живем!» — «Обожди, и у наших ворот праздник будет!» — «И как он придет-то к нам на задворки? У нас не будет праздника!» — «Будет!»

 

Прошло время. Царь опять услыхал: ходит бык — золотые рога в заповедных лугах. Собрал он зятьев: «Ну, слуги мои верные, слышал я, что бык ходит златорогий в заповедных лугах! Нельзя ли поймать его?» — «Да что ж? Поймали же свинку!» И поехали.

 

Приходит жена Вани домой. Он: «Что у папаши нового?» — «Уехали быка златорогого ловить!» — «Иди попроси лошаденку». Она приходит: «Папаша, Ваня тоже хочет поехать в заповедные луга поглядеть на быка».— «А есть кляча на заднем дворе, пусть берет!» Она пошла, взяла, насилу доставила. Ваня сел на нее задом наперед, за хвост держится. Она глядит: «Эх, милый мой, и садиться не можешь как следует!»

 

А он выехал за город, дернул клячу за хвост — кожа слетела: «Сороки-вороны, вот вам от царя жалованье, от меня обед!» И свистнул-гаркнул: «Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо, мной, как лист перед травой!». Сивка-бурка катит, только земля гудит... Прилетела. Он залез в левое ухо — напился, наелся, в правое — нарядился. И стал такой молодец, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером описать! Поехал и опять зятьев обогнал — они его и не видели. Приехал в заповедные луга, расставил белый шатер и лежит-полёживает. И они заехали в заповедные луга. А бык только рожками им мелькнул. Они: «Разве его поймаешь!»

 

Едут, увидели шатер: «Подъедем, не тот ли молодец опять?» — «Здравствуйте!» — «Здравствуйте. Что здесь делаете?» — «Да ездим вот, быка золоторогого ловим!» — «Чего не пожалеете? Я поймаю...» — «Батюшка, что хочешь возьми, ничего не пожалеем!» — «Я с вас не много возьму: у каждого с правой ноги по мизинцу отрежу, и всё».

 

Согласились они, он отрезал по мизинцу и завернул в платок. Потом поманил быка, тот подбежал; Иван поймал его и отдал им. А сам опять обогнал их, приехал домой и полеживает на печи. А жена пошла во дворец: там — пированье, боже мой! Она наплакалась и идет назад: «Там пируют, а у нас что?» А он опять ей: «Погоди, и у наших ворот праздник будет!» — «Откуда он придет?» — «Придет!»

 

Прошло опять время, и услышал царь, что ходит в заповедных лугах Сивка-бурка. Собрал зятьев (а Ваню и не зовет) и говорит: «Ну, зятья мои верные, я слышал, что в заповедных лугах ходит Сивка-бурка, вещая каурка. Не постараетесь, не поймаете — и не приезжайте назад!» — «Поедем. Поймали же свинку — золотую щетинку и быка золоторогого!» Собрались, поехали.

 

Приходит жена к Ванюшке. Он спрашивает: «Что новенького у папаши?» — «Да что, уехали Сивку-бурку ловить!» — «Ну, поди и попроси лошаденку для меня». Она пошла и попросила. Царь опять дал клячу. Иван сел, ­вы­ехал за город, дернул ее за хвост — шкурка и слетела. «Сороки-вороны! Вот вам от царя жалованье, от меня обед!» Свистнул-гаркнул: «Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой!» Сивка-бурка катит — земля гудит. Прилетела, он в левое ухо влез — напился, наелся, в правое — нарядился. И стал такой молодец, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером описать! И поехал. Обогнал их, приехал в заповедные луга, отпустил Сивку-бурку, расставил белый шатер и лежит-полеживает. Вот и зятья заехали в заповедные луга, а Сивка-­бурка только мелькнула гривой — и нет ее. «Да разве поймаешь ее!» — говорят они. И увидели опять шатер: «Давай подъедем, не тот ли молодец?» — «Здравствуйте!» — «Здравствуйте!» — «Далеко ли ездили?» — «Да ездили — тут Сивка-бурка ходит, и царь послал ее поймать. Да разве поймаешь!» — «Чего не пожалеете, если вам поймаю ее?» — «Да ничего не пожалеем!» — «Ладно, я с вас дорого не возьму: у каждого с правой руки по мизинцу!»

 

Они согласились. Он поймал им Сивку-бурку, отдал, они ее увели. А ему пришлось пешком идти.

 

Пришел домой. И жена приходит. Он спрашивает: «Ну, что у папаши?» — «Да привели Сивку-бурку. Пируют — боже мой!» — «Ай -да посмотрим, как пируют».

 

Приходят. Жена прошла вперед: «Папаша, мы пришли с Ваней» (первый раз, а то и не ходили). Ну, конечно, царь ему подал рюмку. А он спрашивает: «Папаша, а что зятья в перчатках сидят за столом? В помещении,— говорит,— тепло».— «А это,— царь говорит,— их воля. Как желают, так пусть и сидят!» — «А ты заставь их снять перчатки!» Царь засмеялся, полюбопытствовал: «Снимите,— говорит,— он как глупый!» Сняли они перчатки — мизинцев нет. А Ваня вынимает их; как приставит, так и прирастают: «Вот это за Сивку-бурку».

 

Царь ему вторую рюмку подает. Вот он выпил и говорит: «А ну-ка, папаша, повели им разуться — сапоги снять с правых ног!» — «А ну-ка, зятья, разуйтесь!» Смотрит сам: «Так, нет мизинцев!» А Ваня достал мизинцы, приставил — приросли. «А это,— говорит,— за быка золоторогого!»

 

Тогда царь ему третью рюмку наливает. Ваня выпил и говорит: «Вели им заворотить на спине рубашки!» Царь тут уж весело говорит: «А ну-ка, заворотите!» Завернули они рубашки, а на спинах — полосы. Ваня достал платок, развернул его, а в нем ремни из кожи лежат. Он приложил их к спинам зятьев — они и приросли. «А вот это,— говорит,— за свинку — золотую щетинку!»

 

Понял все царь и говорит: «Ага, видно, этот человек и ловил это все!» А Ваня вышел на крыльцо, как засвистел, загаркал: «Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой!». А она была заперта на двенадцать замков, чтоб не убежала. Разбила все и встала перед ним. Он в левое ухо влез — напился, наелся, в правое — нарядился. И такой стал молодец, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером описать! Вошел он во дворец и говорит: «Вот теперь я царский зять!»

 

Царь тех зятьев прогнал, а ему отдал полцарства. И зажил Ваня с женой счастливо. И сейчас живут. Я недавно у них был, мед-пиво пил, видел, что живут великолепно.