Поэма. Деревня

Поэма Валентину Михайловичу Белогородскому

Будет, будет стократы 
Изба с матицей пузатой, 
С лежанкой-единорогом, 
В углу с урожайным Богом: 
У Бога по блину глазища, — 
И под лавкой грешника сыщет, 
Писан Бог зографом Климом 
Киноварью да златным дымом. 
Лавицы — сидеть Святогорам, 
Кот с потемным дозором, 
В шелому чтоб роились звезды… 
Вот они, отчие борозды — 
Посеешь усатое жито, 
А вырастет песен сыта! 
На обраду баба с пузаном — 
Не укрыть извозным кафтаном, 
Полгода, а с телку весом. 
За оконцами тучи с лесом, 
Всё кондовым да заруделым… 
Будет, будет русское дело, — 
Объявится Иван Третий 
Попрать татарские плети, 
Ясак с ордынской басмою 
Сметет мужик бородою! 
Нам любы Бухары, Алтай, — 
Не тесно в родимом крае, 
Шумит Куликово поле 
Ковыльной залетной долей. 
По Волге, по ясной Оби, 
На всяком лазе, сугробе, 
Рубили мы избы, детинцы, 
Чтоб ели внуки гостинцы, 
Чтоб девки гуляли в бусах, 
Не в чужих косоглазых улусах! 

Ах девки — калина с малиной, 
Хороши вы за прялкой с лучиной, 
Когда вихорь синебородый 
Заметает пути и броды! 
Вон Полоцкая Ефросинья, 
Ярославна — зегзица с Путивля, 
Евдокию — Донского ладу 
Узнаю по тихому взгляду! 
Ах парни — Буслаевы Васьки, 
Жильцы из разбойной сказки, 
Всё лететь бы голью на Буяны 
Добывать золотые кафтаны! 
Эво, как схож с Коловратом, 
Кучерявый, плечо с накатом, 
Видно, у матери груди — 
Ковши на серебряном блюде! 
Ах, матери — трудницы наши, 
В лапотцах, а яблони краше, 
На каждой, как тихий привет, 
Почил немерцающий свет! 
Ах, деды — овинов владыки, 
Ржаные, ячменные лики, 
Глядишь и не знаешь — сыр-бор 
Иль лунный в сединах дозор! 

Ты Рассея, Рассея матка, 
Чаровая, заклятая кадка! 
Что там, кровь или жемчуга, 
Иль лысого чорта рога? 
Рогатиной иль каноном 
Открыть наговорный чан? 
Мы расстались с Саровским звоном — 
Утолением плача и ран. 
Мы новгородскому Никите 
Оголили трухлявый срам, — 
Отчего же на белой раките 
Не поют щеглы по утрам? 

Мы тонули в крови до пуза, 
В огонь бросали детей, — 
Отчего же небесный кузов 
На лучи и зори скупей? 
Маята как змея одолела, 
Голову бы под топор… 
И Сибирь, и земля Карела 
Чутко слушают вьюжный хор. 
А вьюга скрипит заслонкой, 
Чернит сажей горшки… 
Знаем, бешеной самогонкой 
Не насытить волчьей тоски! 
Ты Рассея, Рассея матка, 
На мирской смилосердись гам: 
С жемчугами иль с кровью кадка, 
Окаянным поведай нам! 

На деревню привезен трактор — 
Морж в людское жилье. 
В волсовете баяли: «Фактор, 
Что машина… Она тое…» 
У завалин молчали бабы, 
Детвору окутала сонь, 
Как в поле межою рябой 
Железный двинулся конь. 
Желты пески расступитесь, 
Прошуми на последках полынь! 
Полюбил стальногрудый витязь 
Полевую плакучую синь! 
Только видел рыбак Кондратий, 
Как прибрежьем, не глядя назад, 
Утопиться в окуньей гати 
Бежали березки в ряд. 
За ними с пригорка елки 
Раздрали ноженьки в кровь… 
От ковриг надломятся полки, 
Как взойдет железная новь. 
Только ласточки по сараям 
Разбили гнезда в куски. 
Видно к хлебушку с новым раем 
Посошку пути не легки! 

Ой ты каша, да щи с мозгами — 
Каргопольской ложке родня! 
Черноземье с сибиряками 
В пупыре захотело огня! 
Лучина отплакала смолью, 
Ендова показала течь, 
И на гостя с тупою болью 
Дымоходом воззрилась печь. 
А гость, как оса в сетчатке, 
В стекольчатом пузыре… 
Теперь бы книжку Васятке 
О Ленине и о царе. 
И Вася читает книжку, 
Синеглазый как василек. 
Пятясь, охая, на сынишку 
Избяной дивится восток. 
У прялки сломило шейку, 
Разбранились с бёрдами льны, 
В низколобую коробейку 
Улеглись загадки и сны. 
Как белица, платок по брови, 
Туда, где лесная мгла, 
От полавочных изголовий 
Неслышно сказка ушла. 
Домовые, нежити, мавки — 
Только сор, заскорузлый прах… 
Глядь, и дед улегся на лавке 
Со свечечкой в желтых перстах. 
А гость, как оса в сетчатке, 
Зенков не смежит на миг… 
Начитаются всласть 
Васятки Голубых задумчивых книг. 

Ты Рассея, Рассея теща, 
Насолила ты лихо во щи, 
Намаслила кровушкой кашу — 
Насытишь утробу нашу! 
Мы сыты, мать, до печёнок, 
Душа — степной жеребенок 
Копытом бьет о грудину, — 
Дескать, выпусти на долину 
К резедовым лугам, водопою… 
Мы не знаем ныне покою, 
Маята-змея одолела 
Без сохи, без милого дела, 
Без сусальной в углу Пирогощей… 

Ты Рассея — лихая теща! 
Только будут, будут стократы 
На Дону вишневые хаты, 
По Сибири лодки из кедра, 
Олончане песнями щедры, 
Только б месяц, рядяся в дымы. 
На реке бродил по налимы, 
Да черемуху в белой шали 
Вечера как девку ласкали! 

(1926)