Селекция, рынок и безопасность России

Панельная дискуссия «Российское семеноводство в свете мирового опыта: проблемы и/или благоприятные возможности», которая прошла в рамках международной конференции «Где маржа» - 2020, затронула вопросы безопасности России и импортонезависимости от экспорта семян.

 
Михаил Харченко, директор Центра технологического трансфера НИУ ВШЭ (ЦТТ) ЦТТ,  представил первые итоги исследовательского проекта «Селекция 2.0». Они оказались довольно грустными: по большинству культур массового использования Россия зависит от иностранной селекции. Причем эта зависимость за последние  десять лет непрерывно растет:  доля импортных сортов в посевах кукурузы увеличилась с 39 % до 62 %,  подсолнечника с 53 % до 73 %. Финансирование российской селекции пшеницы через госсубсидии ограничено, и иностранные компании очень скоро обратят пристальное внимание на российский рынок пшеницы, поэтому нашим селекционерам будет непросто удержать позиции.

Эксперты ЦТТ  установили цепочку создания стоимости в АПК и показали, что из-за недоинвестирования совокупная маржа отрасли селекции и семеноводства ниже потенциальной. Связи между рынком и селекционной работой работают слабо, а схема возврата денег в селекцию и семеноводство практически не функционирует. Роялти от продажи семян культур составляет 0,0001% (за рубежом - ставка  не ниже 2%). Бюджетная же поддержка и финансирование в области селекции предоставляется государственным селекционным учреждениям для выполнения госзадания по НИОКТР и проектов ФНТП. В итоге российские аграрии несут кратные потери и теряют доли рынка.  Михаил Харченко предложил срочно менять сложившуюся систему, но не копируя напрямую западные модели, чтобы иностранные компании не стали основными выгодоприобретателями, а подключая новые подходы.

По мнению Владимира Чиркова,  исполнительного директора компании «ЭкоНива-Семена»,  внутренние потребности уже обеспечены. Поэтому  при планировании производства семян нужно отталкиваться от показателей экспортной выручки и ориентироваться на мировой рынок. Но пока у российской прикладной селекции нет конкурентных преимуществ за рубежом. Для развития рынка семян должны выполняться три условия.

1. Доступ к генетическим ресурсам. Для частных селекционных компаний доступ ограничен полностью: закрыты базы Monsanto и коллекции ВИР, которые были осевым стержнем советской селекции и ее успехов.
2. Доступ к новым технологиям и методам селекции, которые кратно позволяют ускорить селекционную работу. Однако сейчас Россия «не создает и не покупает новые технологии»
3. Достаточное финансирование селекции и семеноводства - программы господдержки, кредитные линии, без которых невозможно приобрести дорогостоящие технологии, импортную селекционную технику, обеспечить высокие зарплаты специалистам.

Сегодня российские селекционно-семеноводческие компании  вынуждены заниматься производством товарной сельхозпродукции, а российским сельхозпроизводителям  приходится работать на тех условиях и с той маржинальностью, которую установят зарубежные компании-поставщики генетического материала. При этом в случае окончания или отзыва лицензии, наступит прекращение поставки семян, приведет к изоляции страны и вызовет катастрофические последствия для нашего населения. Поэтому собственная селекция и семеноводство должны рассматриваться как основа национальной безопасности, в том числе, биобезопасности.

Алексей Иванов, директор Института права и развития ВШЭ-Сколково, отметил, что российская селекция не смогла перейти  принципы рыночной работы. Задел, созданный Н. И. Вавиловым и другими выдающимися учеными-генетиками, закрыт для селекционного бизнеса. Богатейшие коллекции находятся в хранилищах институтов,  все еще функционирующих по  модели советского типа, а эффективное взаимодействие между накопленным национальным достоянием и рынком отсутствует.

А. Иванов обозначил причины сложившегося положения дел. Одна из них - амбивалентность структуры прав на коллекции: с одной стороны, это физические активы, с другой - объекты интеллектуальных прав. Такой дуализм блокирует ряд операций, которые могли бы запустить коллекции в оборот и обеспечить к ним легальный доступ. Пока же колоссальный накопленный ресурс используется, но в серой зоне - продается «из-под прилавка». Нормативно-правовых инструментов передачи советского наследия в руки тех, кто может и готов интегрировать свои достижения в глобальные цепочки создания стоимости, все еще нет.

Иван Стариков, политик, общественный деятель, экономист-аграрник и селекционер считает, что: «Работа селекционера сродни работе художника, чем больше красок – генетических маркеров, тем лучше картина». Однако уникальная коллекция находится в капсулированном состоянии. Иван Стариков напомнил, что в осажденном Ленинграде ученые-селекционеры Всесоюзного института растениеводства умирали от голода, но не вскрыли ни один мешочек, чтобы сварить себе кашу и спастись. А в настоящее время «этими мешочками торгуют из-под полы. А их надо оцифровать, выделить генетические маркеры и вывести на рынок». Иван Стариков предложил перераспределить часть средств нацпроекта «Наука» для поддержки российской селекции и генетики и вынести проблему импортозависимости от зарубежных генетических ресурсов и судьбы советских коллекций на повестку Совета Безопасности РФ.

Источник

От себя добавим, что все вышесказанное относится к селекции и семеноводству льна и конопли. Нужно создавать селекционно-семеноводческие консорциумы и продвигать отечественную селекцию за рубеж.  По крайней мере, это  один из способов сохранить специалистов российской школы селекции лубоволокнистых культур. Шанс пока есть. Например, российские сорта имеют значительные преимущества перед любыми зарубежными по уровню ТГК.  А российский лен масличный обладает лучшим  жировым и жирноксилотным комплексом. Если учесть, что не всякая страна может позволить себе такую роскошь, как селекция,  важно создать условия, которые позволят не потерять  уникальные знания, технологии, кадры